«Вагнер» - кровавый ринг - Лев Владимирович Трапезников
На следующий день, еще до обеда, нашему расчету старшина объявил, что всех нас вызывают в штаб. В штаб пошли мы все вместе со старшиной, пройдя тот самый шлагбаум с КПП-вышкой. Земляная, утоптанная дорога, в которой угадывались часто остатки от советского прошлого в форме старых втоптанных камней, которые были когда-то частью ровного дорожного полотна. Или просто хотелось так думать, что, может быть, когда-то здесь и была дорога, и даже жизнь получше. Вот мы сворачиваем на обочину, чтобы обойти большую грязную лужу, по обочине слева заворачиваем направо, проходя угол чуть поваленного набок забора, из которого торчат ветки кустарника. Пройдя за угол, идем прямо, затем сворачиваем налево, в кустарники, и старшина поясняет, что пойдем на объект не через главные ворота, а срежем дорогу.
— Здесь недалеко, если срезать путь, — объясняет нам старшина.
Узкая тропинка, и вот мы доходим до остатков забора, представляющего сейчас бетонные толстые выросты, сантиметров на десять возвышающиеся над землей. Разруха… Рядом с остатками фундамента и забора лежит пачка из-под сигарет… Перешагиваем бетонные остатки от забора и попадаем уже на территорию объекта. Перед нами предстает большая площадка, метров сорок на двадцать, справа маленький то ли дом, то ли сарай из белого кирпича, заляпанного грязью, а по ту сторону площадки мы видим длинное здание. В правой стороне этого здания три или четыре двери, а с середины и до самого конца влево трое высоких деревянных темно-красных ворот, потертых и выцветших. Сразу в голове у меня проносится мысль о том, что здесь какое-то ремонтное предприятие в мирной жизни было, — банальный двор, куда когда-то на ремонт технику загоняли шахтеры, и ряд ворот, ведущих в здание, все это мне напоминало такие же российские предприятия, коих у нас по стране множество. Под ногами земля, в некоторых местах поросшая травой, и никакого асфальта здесь никогда не было, а там дальше на углу длинного здания видна немаленькая лужа, из которой торчат, как клоки сырой шерсти, островки грязной земли, вывернутой гусеницами или колесами техники.
«Да-а-а уж, унылее, чем в лесу после минометного обстрела… Там хоть унывать некогда, а здесь черт его знает, как здесь живут, но за зарплаты такие можно и пожить здесь», — пронеслось у меня в голове по поводу всего меня окружавшего.
Да, так подумал я тогда, продвигаясь к штабу базы, который расположен был, по всей видимости, в одном из помещений этого длинного здания. Проходя уже середину площадки с краю, я заметил большие железные двустворчатые ворота, рядом с ними КПП и сидящего тут же мужчину в зеленой камуфлированной куртке. Проходим ближе к зданию и идем вдоль него мимо приоткрытых ворот, в которых стоит также техника и ходят люди, часто измазанные в мазуте. Пройдя последние ворота и еще одну входную дверь, старшина поворачивает налево к приоткрытой в сторону улицы двери. Заходит внутрь помещения, следом за ним мы. Здесь, внутри, стоит длинный стол, и за ним сидят двое сотрудников, еще один расположился метрах в двух от стола на кресле. На столе ноутбук и много бумаг, это листы формата А4.
— Позывной? — сразу задает нам вопрос сотрудник, сидящий за ноутбуком, обращаясь не к кому-то одному, а ко всем сразу.
— Кавун, — отвечает ему наш водитель, так как стоит ближе всех к столу.
Сотрудник что-то быстро там у себя набивает по клавишам, а затем вопросительно смотрит на следующего бойца.
— Токарь, — называет свой позывной наш командир, и снова сотрудник набивает по клавишам, и вот так далее всех опрашивают по порядку, набивая наши данные в электронику.
Когда закончили переписывать нас, я решил задать вопрос этим штабным людям:
— Мой позывной «Провиант». Я штурмовиком прошел всю командировку в 2022 году. За ленточкой был с 3 сентября по 24 декабря 2022 года, ушел по ранению. Теперь прибыл снова и хочу добраться теперь до своего боевого подразделения, а я расписан волею судьбы на «Урал», — объясняю я им ситуацию.
— Ну так что же вы хотите? — спрашивает меня один из сотрудников, который с бумагами возится за столом. — Сейчас вы, как я понимаю, на С-60, и ничего странного нет в этом.
— Нельзя ли мне убыть туда, где я начинал свою работу? В штурмы. В окопы.
— Знаете ли, вот куда определили, там и работайте!
— А нельзя определить на С-60 людей, которые без БМП своего остались? Их двое училось на Молькино, и теперь они ждут своей участи тут в казарме. Они пока не при делах. Бориса, нашего бывшего инструктора, тоже оставили без должности… Они все равно в первый раз здесь и никогда не воевали, так какая им разница, куда идти? А я знаю, как рыть эти окопы и как стрелять в хохлов, и как от птичек прятаться, и другое знаю… Кто может решить вопрос с моей отправкой в окопы?
— А ранее вы этот вопрос поднимали?
— Поднимал. Подходил к Маяку на базе, но он руками развел, хотя он и расписывал списки, как я понял, — поясняю я ситуацию сотруднику.
— Вот что… У тебя командир кто был? — спрашивает меня сотрудник, сидящий в кресле и потягивающий кофе из большой кружки.
— Якут у меня комбат! — отвечаю.
— Вот до Якута и дозвонись, и тогда вопрос решится, думаю.
— Так, может быть, от вас сразу туда, на Якута и выйти?
— Не можем на него выйти, вы уже расписаны на орудие.
— А там обученный состав на койках спит, их работать на технике учили еще на Молькино, а теперь их оставили без техники! А инструктора по С-60, которого прислали к нам, тоже оставили без машины!!! Вот туда их и посадите на С-60. Прошу послать меня в окопы! В штурмы!!!
— Куда определили, там и сиди!!! — уже на повышенных тонах отвечает мне тот сотрудник, который набивал в ноут наши позывные.
— Давай всех вас в окопы… и что тогда будет?! — поддерживает его другой, сидящий за бумагами.
— Черт побери… У вас здесь за пролеты наказывают тем, что посылают в штурмы на передовую… Я слышал разговор в казарме, — пытаюсь я апеллировать таким фактом, услышанным мной в курилке.
— Посылаем! А ты на С-60 будешь работать! Нет у нас возможности до твоего комбата дозвониться!!! Сам выходи на своего Якута. Да, еще… у тебя какой позывной, говоришь? — спрашивает меня сотрудник за ноутбуком.
— Провиант мой позывной.
— Что-то знакомое такое,
